Черная смерть морская пехота вов. Почему немцы уважительно прозвали бойцов морской пехоты "черной смертью"

"Это наша война!"

Советские войска были выведены из Тувы к 1923 году, но СССР продолжал оказывать Туве посильную помощь, не претендуя при этом на её независимость.

Принято говорить, что первой поддержку СССР в войне оказала Великобритания, однако это не так. Тува объявила войну Германии и её союзникам 22 июня 1941 года, за 11 часов до исторического заявления Черчилля по радио. В Туве сразу же началась мобилизация, республика заявила о готовности отправить свою армию на фронт. 38 тысяч тувинских аратов в письме Иосифу Сталину заявили: «Мы вместе. Это и наша война».

По поводу объявления Тувой войны Германии есть историческая легенда, что когда об этом узнал Гитлер, то его это позабавило, он даже не удосужился найти эту республику на карте. А зря.

Все для фронта!

Сразу после начала войны Тува передала Москве золотой запас (около 30 миллионов рублей) и всю добычу тувинского золота (10-11 миллионов рублей ежегодно).

Тувинцы действительно приняли войну как свою. Об этом свидетельствует тот объем помощи, который небогатая республика предоставила фронту.

С июня 1941 по октябрь 1944 Тува поставила для нужд Красной Армии 50000 боевых коней, 750000 голов скота. Каждая тувинская семья отдала фронту от 10 до 100 голов скота. Тувинцы же в прямом смысле поставили Красную армию на лыжи, поставив на фронт 52000 пар лыж. Премьер-министр Тувы Сарык-Донгак Чимба в своем дневнике написал: «извели весь березняк рядом с Кызылом».

Кроме этого, тувинцы отправили 12000 полушубков, 19000 пар рукавиц, 16000 пар валенок, 70000 тонн овечьей шерсти, 400 тонн мяса, топлёного масла и муки, телеги, сани, упряжь и другие товары на общую сумму около 66,5 миллионов рублей.

В помощь СССР араты собрали 5 эшелонов подарков на сумму более 10 миллионов тувинских акша (курс 1 акша – 3 рубля 50 коп), продуктов для госпиталей на 200000 акша.

По советским экспертным оценкам, представленным, например, в книге «СССР и иностранные государства в 1941-1945 годах», совокупные поставки Монголии и Тувы СССР в 1941-1942 годах по объему были только на 35% меньше, чем общий объем западных союзнических поставок в те годы в СССР - то есть из США, Канады, Великобритании, Австралии, Южнофриканского союза, Австралии и Новой Зеландии вместе взятых.

«Черная смерть»

В сентябре 1943 года вторую группу добровольцев-кавалеристов (206 человек) зачислили, после обучения во Владимирской области, в состав 8-й кавалерийской дивизии.

Кавдивизия принимала участие в рейдах по тылам противника на западе Украины. После боя под Дуражно в январе 1944 года немцы стали называть тувинцев «Der Schwarze Tod» – «Чёрная Смерть».

Пленный немецкий офицер Г. Ремке во время допроса сказал, что вверенные ему солдаты «подсознательно восприняли этих варваров (тувинцев) как полчища Аттилы» и потеряли всякую боеспособность...

Здесь нужно сказать о том, что первые тувинские добровольцы преставляли из себя типичную национальную часть, они были одеты в национальные костюмы, носили амулеты. Только в начале 1944 года советское командование попросило тувинских воинов отправить свои «предметы буддийского и шаманского культа» на Родину.

Тувинцы сражались храбро. Командование 8-й Гвардейской кавалерийской дивизии писало тувинскому правительству:

«... при явном превосходстве противника, тувинцы стояли насмерть. Так в боях под деревней Сурмиче 10 пулемётчиков во главе с командиром отделения Донгур-Кызыл и расчёт противотанковых ружей во главе с Дажы-Серен в этом бою погибли, но ни на шаг не отошли, сражаясь до последнего патрона. Свыше 100 вражеских трупов было насчитано перед горсткой храбрецов, павших смертью героев. Они погибли, но там, где стояли сыны вашей Родины, враг не прошёл...».

Эскадрон тувинских добровольцев освободил 80 западноукраинских населённых пунктов.

Тувинские герои

Из 80000-тысячного населения Тувинской республики в Великой Отечественной войне приняли участие около 8000 воинов-тувинцев.

67 бойцов и командиров были награждены орденами и медалями СССР. Около 20 из них стали кавалерами ордена Славы, до 5500 тувинских воинов были награждены другими орденами и медалями Советского Союза и Тувинской республики.

Двум тувинцам было присвоено звание Героя Советского Союза – Хомушку Чургуй-оол и Тюлюш Кечил-оол.

Тувинская эскадрилья

Тувинцы не только помогали фронту материально и храбро сражались в танковых и кавалерийских дивизиях, но и обеспечивли Красной армии постройку 10 самолетов Як-7Б для. 16 марта 1943 года на подмосковном аэродроме «Чкаловский» делегация Тувы торжественно передала самолеты в распоряжение 133-го истребительного авиационного полка ВВС РККА.

Истребители были переданы командиру 3-й авиационной истребительной эскадрильи Новикову и закреплены за экипажами. На каждом было написано белой краской «От Тувинского народа».

К сожалению, до конца войны не сохранился ни один самолёт «тувинской эскадрильи». Из 20 военнослужащих 133-го авиационного истребительного полка, составлявших экипажи истребителей ЯК-7Б, войну пережили только трое.

В этом году очередной, уже 305-й по счету, юбилей будет праздновать один из самых прославленных родов войск отечественных Вооруженных сил – морская пехота. Сменялись эпохи, менялся государственный строй в стране, менялись цвет знамен, форма одежды и вооружение. Одно оставалось неизменным – высокое мастерство и высокий морально-психологический уровень нашего морского пехотинца, являвшего собой образ истинного богатыря, способного одним лишь грозным видом сломить волю противника. За уже более чем три века существования покрывшая себя неувядаемой славой морская пехота принимала участие практически во всех крупных войнах и вооруженных конфликтах, которые вело наше государство.

«Морской регимент»

Первый в нашей страны полк морской пехоты, называвшийся «морской регимент» и образованный под началом генерал-адмирала Франца Лефорта в ходе проведенной Петром I в 1696 году знаменитой Азовской экспедиции, насчитывал в своем составе 28 рот и оказал неоценимую помощь при осаде вражеской крепости. Царь же числился всего лишь капитаном (командиром) 3-й роты того самого полка. «Морской регимент» не был регулярным формированием, он был сформирован лишь на временной основе, однако полученный опыт побудил Петра I принять окончательное решение о необходимости «официально» сформировать отряды морской пехоты в составе Российского флота. Так, уже в сентябре-октябре 1704 года в «Рассуждении о начинающемся флоте на Балтийском море» российский император указывал: «Надлежит учинить полки морских солдат (числом по флоту смотря) и разделить их по капитанам вечно, к которым надлежит капралов и сержантов взять из старых солдат ради лучшего обучения строя и порядков».

Впрочем, ход последовавших в скором времени боевых действий летней кампании 1705 года заставил Петра I изменить свое решение и вместо разрозненных команд сформировать единый морской полк, предназначенный для службы в абордажно-десантных командах на боевых кораблях Российского флота. Причем, учитывая сложный характер поставленных перед «морскими солдатами» задач, было принято решение укомплектовать полк не только что набранными рекрутами, а за счет уже подготовленных солдат из армейских полков. Дело это было поручено генерал-адмиралу графу Федору Головину, который 16 ноября 1705 года отдал командующему флотом на Балтийском море вице-адмиралу Корнилию Крюйсу распоряжение: «Мне надлежит по указу Его Величества один морской полк иметь, и тако тебя прошу, изволь сие сочинить, дабы состоял он в 1200 солдат, и что к тому принадлежит, како ружье и в прочем, изволь ко мне отписать и прочих потребно не оставлять; и сколько всех числом есть или великая сочинилась убавка, то потщимся рекрутов сыскать». Эта дата, 16 ноября по старому стилю, или 27 ноября по стилю новому, 1705 года, и считается официальным днем рождения отечественной морской пехоты.

В дальнейшем с учетом опыта Северной войны морская пехота была реорганизована: вместо полка создали несколько морских батальонов – «батальон вице-адмирала» (возлагались задачи службы в составе абордажно-десантных команд на кораблях авангарда эскадры); «батальон адмирала» (то же, но для кораблей центра эскадры); «батальон контр-адмирала» (корабли арьергарда эскадры); «галерный батальон» (для галерного флота), а также «адмиралтейский батальон» (для несения караульной службы и выполнения других задач в интересах командования флота). Кстати, в ходе Северной войны впервые в мире в России сформировали крупное десантное соединение – корпус численностью более 20 тыс. человек. Так что в этом мы опередили даже американцев, предпринявших аналогичные шаги только в годы Второй мировой войны.

От Корфу до Бородино

С тех пор наша морская пехота принимала участие во множестве сражений и войн, ставших судьбоносными для России. Воевала на Черном и Балтийском морях, штурмовала считавшиеся неприступными укрепления крепости Корфу, высаживалась в Италии и на Балканах, воевала даже в сражениях за участки суши, на сотни и тысячи километров отстоящие от морского побережья. Полководцы неоднократно использовали славившиеся своим стремительным натиском и мощным штыковым ударом батальоны морской пехоты в качестве штурмовых отрядов на направлениях главного удара во множестве сражений.

Отряды морской пехоты принимали участие в знаменитом штурме Измаила – три из девяти штурмовых колонн, наступавших на крепость, были составлены из личного состава морских батальонов и приморских гренадерских полков. Александр Суворов отмечал, что морские пехотинцы «оказывали удивительную храбрость и усердие», а в своем рапорте он отметил среди особо отличившихся восемь офицеров и одного сержанта морских батальонов и почти 70 офицеров и сержантов приморских гренадерских полков.

Во время знаменитого Средиземноморского похода адмирала Федора Ушакова на его эскадре вообще не было полевых войск – все задачи по штурму береговых сооружений решала морская пехота Черноморского флота. В том числе – брала штурмом с моря считавшуюся до того неприступной крепость Корфу. Получив известие о взятии Корфу, Александр Суворов написал знаменитые строчки: «Зачем не был я при Корфу, хотя мичманом!».

Даже под, казалось бы, уж совсем «сухопутной» деревенькой Бородино и то морпехи успели отличиться и стяжать себе славу грозных воинов – стойких в обороне и стремительных в наступлении. На сухопутных фронтах Отечественной войны 1812 года сражались две сформированные из морских полков бригады, сведенные в состав 25-й пехотной дивизии. В битве при Бородино после ранения князя Багратиона левый фланг русских войск отошел к деревне Семеновское, сюда выдвинулась лейб-гвардии легкая рота № 1 и артиллерийская команда Гвардейского флотского экипажа – несколько часов моряки при всего лишь двух орудиях отражали мощные атаки неприятеля и вели дуэль с французскими артиллеристами. За бои при Бородино моряки-артиллеристы были награждены орденом Св. Анны 3-й степени (лейтенант А.И.Лист и унтер-лейтенант И. П. Киселев) и знаками отличия Военного ордена Св. Георгия (шесть матросов).

Мало кто знает, что и в сражении при Кульме в 1813 году активное участие принимали солдаты и офицеры расположенного в Санкт-Петербурге и сформированного в 1810 году Гвардейского флотского экипажа, единственного в истории нашей страны, да и, пожалуй, Европы, образования, являвшегося не просто корабельной командой, но еще и элитным пехотным батальоном.

Не остались морские пехотинцы в стороне и в Крымскую войну 1854–1855 годов, в русско-турецкую войну 1877–1878 годов, в русско-японскую войну 1904–1905 годов и, естественно, в Первую мировую войну, в ходе которой на Балтике отличились ряд подразделений и частей морской пехоты, принимавшие участие в операциях по обороне военно-морских баз и островов и решавшие возложенные на них задачи в составе высаживаемых десантов. По опыту боевых действий в 1916–1917 годах на Черном и Балтийском морях началось формирование двух дивизий морской пехоты, что, впрочем, по известным причинам осуществить не успели.

При этом, однако, не раз морская пехота ввиду недальновидной политики военно-политического руководства в особенности же зацикленного на «сухопутном характере страны» армейского командования подвергалась губительной реорганизации и даже полной ликвидации, с передачей ее частей в сухопутные войска. Например, несмотря на высокую эффективность боевого применения подразделений морской пехоты и Гвардейского флотского экипажа во время войн с наполеоновской Францией, в 1813 году части морской пехоты были переданы в армейское ведомство и в течение последующих почти 100 лет флот не располагал сколько-нибудь крупными формированиями морской пехоты. Даже Крымская война и оборона Севастополя не смогли убедить российское руководство в необходимости воссоздать морскую пехоту в качестве отдельного рода войск. Только в 1911 году Главный морской штаб разработал проект создания постоянных «пехотных частей» в распоряжении командования основных военно-морских баз – полка на Балтийском флоте и по батальону – на Черноморском флоте и на Дальнем Востоке, во Владивостоке. Причем части морской пехоты делились на два типа – для действий на сухопутных и для действий на морских ТВД.

Советские морпехи

А те события, которые у нас принято называть Кронштадтским мятежом? Там морские пехотинцы и артиллеристы береговых батарей, составляя костяк недовольных антиреволюционной, по их мнению, политикой тогдашнего руководства Советской республики, проявили немалые стойкость и мужество, длительное время отражая многочисленные и мощные атаки огромной массы войск, брошенных на подавление восстания. До сих пор нет однозначной оценки тех событий: есть сторонники и тех и других. Но ни у кого не вызывает сомнений тот факт, что отряды моряков проявили несгибаемую волю и не выказали и капельки трусости и слабодушия даже перед лицом многократно превосходящего по силам противника.

В составе Вооруженных сил молодой Советской России официально морской пехоты не существовало, хотя в 1920 году на Азовском море была сформирована 1-я морская экспедиционная дивизия, решавшая задачи, свойственные морской пехоте, принимавшая активное участие в ликвидации угрозы со стороны десанта генерала Улагая и способствовавшая выдавливанию белогвардейских войск из районов Кубани. Затем на протяжении почти двух десятилетий о морской пехоте и речи не шло, только 15 января 1940 года (по другим данным, это произошло 25 апреля 1940 года) согласно приказу наркома ВМФ созданная годом ранее отдельная специальная стрелковая бригада переформировывается в 1-ю особую бригаду морской пехоты Балтийского флота, которая приняла самое деятельное участие в советско-финляндской войне: ее личный состав участвовал в десантах на острова Гогланд, Сескар и др.

Но наиболее полно вся духовная сила и военное мастерство наших морских пехотинцев раскрылись, конечно же, в ходе самой кровавой войны в истории человечества – Второй мировой. На ее фронтах сражались 105 формирований морской пехоты (далее – МП): одна дивизия МП, 19 бригад МП, 14 полков МП и 36 отдельных батальонов МП, а также 35 морских стрелковых бригад. Именно тогда наша морская пехота заслужила у врага прозвище «черная смерть», хотя в первые недели войны немецкие солдаты, столкнувшись с бесстрашными русскими воинами, бросавшимися в атаку в одних тельняшках, дали морским пехотинцам прозвище «полосатая смерть». За годы войны, имевшей для СССР преимущественно сухопутный характер, советская морская пехота и морские стрелковые бригады 125 раз высаживались в составе различных десантов, суммарная численность принимавших участие в которых подразделений достигла 240 тысяч человек. Действуя же самостоятельно, морская пехота – в меньших масштабах – высаживалась за время войны в тыл к противнику 159 раз. Причем подавляющее большинство десантов высаживалось в ночное время, с тем чтобы к наступлению рассвета все подразделения десантных отрядов были высажены на берег и заняли назначенные им позиции.

Война народная

Уже в самом начале войны, в наиболее трудном и тяжелом для Советского Союза 1941 году, ВМФ СССР выделил для действий на суше 146899 человек, многие из которых являлись квалифицированными специалистами четвертого и пятого годов службы, что, конечно же, наносило ущерб боеготовности самого флота, но такова была суровая необходимость. В ноябре – декабре того же года началось формирование отдельных морских стрелковых бригад, которых тогда сформировали 25 общей численностью 39052 чел. Основное отличие морской стрелковой бригады от бригады морской пехоты заключалось в том, что первая предназначалась для боевых действий в составе сухопутных фронтов, а последняя – для боевых действий на приморских направлениях, преимущественно для обороны военно-морских баз, решения десантных и противодесантных задач и т. п. Кроме того, были еще и соединения и части сухопутных войск, в названиях которых отсутствовало слово «морской», но которые были укомплектованы преимущественно моряками. Такие части можно также, без каких-либо оговорок, относить к морской пехоте: в годы войны на базе частей и соединений морской пехоты было сформировано в общей сложности шесть гвардейских стрелковых и 15 стрелковых дивизий, две гвардейские стрелковые, две стрелковые и четыре горнострелковые бригады, а значительное количество моряков также воевало в составе 19 гвардейских стрелковых и 41 стрелковой дивизии.

В общей сложности в течение 1941– 1945 годов командование советского ВМФ сформировало и направило на различные участки советско-германского фронта части и соединения общей численностью 335875 человек (в том числе 16645 офицеров), что составило по армейским штатам того времени почти 36 дивизий. Кроме того, в составе флотов и флотилий действовали части морской пехоты, насчитывавшие еще до 100 тысяч человек. Таким образом, только на берегу плечом к плечу с бойцами и командирами Красной Армии воевало почти полмиллиона моряков. Да еще как воевало! По воспоминаниям многих военачальников, командование стремилось всегда использовать морские стрелковые бригады на наиболее ответственных участках фронта, твердо зная, что моряки будут стойко удерживать свои позиции, огнем и контратаками нанося большой урон неприятелю. Атака же моряков была всегда стремительна, они «буквально таранили германские войска».

В ходе обороны Таллина на берегу воевали части морской пехоты общей численностью более 16 тысяч человек, что составляло более половины от всей таллинской группировки советских войск, насчитывавшей 27 тысяч человек. Всего же Балтийский флот сформировал в годы Второй мировой войны одну дивизию, девять бригад, четыре полка и девять батальонов морской пехоты общей численностью более 120 тысяч человек. Северный флот за тот же период времени сформировал и отправил на различные участки советско-германского фронта три бригады, два полка и семь батальонов морской пехоты численностью 33480 человек. На долю Черноморского флота пришлось около 70 тысяч человек морской пехоты – шесть бригад, восемь полков и 22 отдельных батальона. Одна бригада и два батальона морской пехоты, сформированные на Тихоокеанском флоте и принявшие участие в разгроме милитаристской Японии, были преобразованы в гвардейские.

Именно части морской пехоты сорвали попытку 11-й армии генерал-полковника Манштейна и механизированной группы 54-го армейского корпуса с ходу овладеть в конце октября 1941 года Севастополем – к тому времени, как немецкие войска оказались под городом русской морской славы, войска отходившей через Крымские горы Приморской армии еще не подошли к военно-морской базе. При этом зачастую формирования советской морской пехоты испытывали серьезную нехватку в стрелковом и другом оружии, в боеприпасах и средствах связи. Так, принимавшая участие в обороне Севастополя 8-я бригада МП в самом начале той прославленной обороны на 3744 человек личного состава насчитывала 3252 винтовки, 16 станковых и 20 ручных пулеметов, а также 42 миномета, а вновь сформированная и прибывшая на фронт 1-я балтийская бригада МП была обеспечена стрелковым лишь на 50% от положенного по нормам снабжения, не имея вовсе ни артиллерии, ни патронов, ни гранат, ни даже саперных лопаток!

Сохранилась такая запись доклада одного из защитников острова Гогланд, датированная мартом 1942 года: «Противник упорно колоннами лезет на наши точки, набили массу его солдат и офицеров, а они все лезут… Врага на льду еще много. Патронов у нашего пулемета осталось две ленты. Нас у пулемета (в дзоте. – Авт.) осталось три человека, остальные убиты. Что прикажете делать?» На приказ командира гарнизона обороняться до последнего последовал лаконичный ответ: «Да мы и не думаем отходить – балтийцы не отходят, а уничтожают врага до последнего». Люди стояли насмерть.

В начальный период битвы за Москву немцам удалось подойти к каналу Москва – Волга и даже форсировать его севернее города. В район канала были направлены из резерва 64-я и 71-я морские стрелковые бригады, сбросившие немцев в воду. Причем первое соединение состояло преимущественно из моряков-тихоокеанцев, которые, так же как и сибиряки генерала Панфилова, помогли отстоять столицу страны. В районе села Ивановское немцы несколько раз пытались предпринять против моряков 71-й морской бригады полковника Я. Безверхова, смешно сказать, «психические» атаки. Морпехи спокойно подпускали идущих во весь рост плотными цепями гитлеровцев и затем почти в упор расстреливали их, добивая не успевших удрать в рукопашных схватках.
Около 100 тысяч моряков принимали участие в грандиозной Сталинградской битве, из которых только во 2-й гвардейской армии находилось до 20 тысяч моряков с Тихоокеанского флота и Амурской флотилии – то есть каждый пятый боец армии генерал-лейтенанта Родиона Малиновского (последний впоследствии вспоминал: «Моряки-тихоокеанцы сражались замечательно. Боевая была армия! Моряки – отважные воины, герои!»).

Самопожертвование – высшая степень героизма

«Когда танк приблизился к нему, свободно и расчетливо лег под гусеницу» – это строчки из произведения Андрея Платонова, а посвящены они одному из тех морских пехотинцев, которые остановили под Севастополем колонну немецких танков – исторический факт, легший в основу художественного фильма.

Остановили моряки немецкие танки своими телами и гранатами, которых было ровно по одной на брата, а потому каждая граната должна была попасть в немецкий танк. Но как достичь при этом стопроцентной эффективности? Простое решение приходит не из ума, а из сердца, переполненного любовью к своей Родине и ненавистью к врагу: надо привязать гранату к своему телу и точно лечь под гусеницу танка. Взрыв – и танк встал. А вслед за командовавшим тем боевым заслоном политруком Николаем Фильченко под танки бросаются второй, а за ним третий. И вдруг происходит невообразимое – уцелевшие нацистские танки встали и попятились. У немецких танкистов просто не выдержали нервы – они спасовали перед лицом такого ужасного и непонятного для них героизма! Оказалось, что броня – это не высококачественная сталь немецких танков, броня – это одетые в тонкие тельняшки советские моряки. Поэтому хотелось бы порекомендовать тем нашим соотечественникам, кто преклоняется перед традициями и доблестью японских самураев, обратить взор на историю своей армии и флота – там он без труда найдет все качества профессиональных бесстрашных воинов в тех офицерах, солдатах и матросах, которые на протяжении веков защищали от различного супостата нашу страну. Эти, наши собственные, традиции и надо поддерживать и развивать, а не преклоняться перед чуждой нам жизнью.

Приказом наркома ВМФ СССР от 25 июля 1942 года в Советском Заполярье был сформирован Северный оборонительный район численностью 32 тысячи человек, основу которого составили три бригады морской пехоты и три отдельных пулеметных батальона морской пехоты и который на протяжении более чем двух лет обеспечивал устойчивость правого фланга советско-германского фронта. Причем в полном отрыве от основных сил, снабжение осуществлялось только по воздуху и по морю. Не говоря о том, что война в суровых условиях Крайнего Севера, когда в скалах нельзя ни окоп вырыть, ни спрятаться от авиации или артиллерийского огня, – весьма тяжелое испытание. Недаром ведь на Севере родилась поговорка: «Там, где пройдет северный олень, – и морской пехотинец пройдет, а там, где северный олень не пройдет, – морской пехотинец все равно пройдет». Первый Герой Советского Союза на Северном флоте – старший сержант морской пехоты В. П. Кисляков, оставшийся один на важной высоте и более часа сдерживавший натиск противника численностью более роты.

Известный на фронте майор Цезарь Куников в январе 1943 года стал командиром сводного морского десантного отряда. Своей сестре он так писал о подчиненных: «Я командую моряками, если бы ты видела, что это за народ! Я знаю, что в тылу иногда сомневаются в точности газетных красок, но эти краски слишком бледны, чтобы описать наших людей». Отряд численностью всего 277 человек, высадившись в районе Станички (будущая Малая земля), настолько напугал немецкое командование (особенно когда Куников открытым текстом передал ложную радиограмму: «Полк высадился успешно. Продвигаемся вперед. Жду подкрепления»), что оно спешно перебросило туда подразделения аж двух дивизий!

В марте 1944 года отличился отряд под командой старшего лейтенанта Константина Ольшанского, состоявший из 55 морских пехотинцев 384-го батальона морской пехоты и 12 солдат одной из соседних частей. Двое суток этот «десант в бессмертие», как его назвали уже потом, отвлекающими действиями сковывал противника в порту Николаева, отразил 18 атак боевой группы противника численностью три пехотных батальона при поддержке полуроты танков и орудийной батареи, уничтожив до 700 солдат и офицеров, а также два танка и всю артбатарею. В живых осталось только 12 человек. Всем 67 бойцам отряда было присвоено звание Героя Советского Союза – уникальный случай даже для Великой Отечественной войны!

В период наступления советских войск в Венгрии катера Дунайской флотилии постоянно оказывали огневую поддержку наступающим войскам, высаживали десанты, в том числе и в составе подразделений и частей морской пехоты. Так, например, отличился батальон морской пехоты, высаженный 19 марта 1945 года в районе Тата и отрезавший пути отхода противника вдоль правого берега Дуная. Осознавая это, немцы бросили против не особо большого десанта крупные силы, однако противнику так и не удалось сбросить десантников в Дунай.

За проявленный героизм и мужество 200 морских пехотинцев были удостоены звания Героя Советского Союза, а известный разведчик Виктор Леонов, воевавший на Северном флоте и затем стоявший у истоков создания военно-морских разведывательно-диверсионных подразделений Тихоокеанского флота, был удостоен этой награды дважды. А, например, личный состав десанта старшего лейтенанта Константина Ольшанского, именем которого сегодня назван один из больших десантных кораблей ВМФ России, высадившийся в марте 1944 года в порту Николаева и ценой своей жизни исполнивший поставленную перед ним задачу, был награжден этой высокой наградой полностью. Менее известно, что из полных кавалеров ордена Славы – а их всего 2562 человека, есть еще и четыре Героя Советского Союза, и один из этой четверки – морской пехотинец старшина П. Х. Дубинда, воевавший в составе 8-й бригады морской пехоты Черноморского флота.

Были отмечены и отдельные части и соединения. Так, 13, 66, 71, 75 и 154-я бригады морской пехоты и морские стрелковые бригады, а также 355-й и 365-й батальоны морской пехоты были преобразованы в гвардейские части, многие части и соединения стали Краснознаменными, а 83-я и 255-я бригады – даже дважды Краснознаменными. Большой вклад морских пехотинцев в достижение общей победы над врагом нашел свое отражение в приказе Верховного Главнокомандующего № 371 от 22 июля 1945 года: «В период обороны и наступления Красной Армии наш флот надежно прикрывал фланги Красной Армии, упиравшиеся в море, наносил серьезные удары по торговому флоту и судоходству противника и обеспечил бесперебойное действие своих коммуникаций. Боевая деятельность советских моряков отличалась беззаветной стойкостью и мужеством, высокой боевой активностью и воинским мастерством».

Остается отметить еще, что в морской пехоте и морских стрелковых бригадах воевали многие известные герои Великой Отечественной войны и будущие полководцы. Так, создатель воздушно-десантных войск Герой Советского Союза генерал армии В. Ф. Маргелов в годы войны был одним из лучших командиров полков морской пехоты – он командовал 1-м особым лыжным полком морской пехоты Ленинградского фронта. Из морской пехоты вышел и погибший в 1943 году командир 7-й воздушно-десантной дивизии генерал-майор Т. М. Парафило, командовавший в свое время 1-й особой (отдельной) бригадой морской пехоты Балтфлота. В разное время в различных формированиях морской пехоты в годы Второй мировой войны воевали такие известные военачальники, как Маршал Советского Союза Н. В. Огарков (в 1942 году – бригадный инженер 61-й отдельной морской стрелковой бригады Карельского фронта), Маршал Советского Союза С. Ф. Ахромеев (в 1941 году – курсант первого курса ВВМУ им. М. В. Фрунзе – боец 3-й отдельной бригады морской пехоты), генерал армии Н. Г. Лященко (в 1943 году – командир 73-й отдельной морской стрелковой бригады Волховского фронта), генерал-полковник И. М. Чистяков (в 1941–1942 годах – командир 64-й морской стрелковой бригады).

Сегодня праздник морских пехотинцев, этот род береговых войск ВМФ по праву считается частью элиты Вооруженных сил — наравне с десантниками и спецназом. За свою более чем 310-летнюю историю морпехи сражались в сотнях битв, совершили множество подвигов и неоднократно обращали врага в бегство одним своим появлением.

Великая Отечественная война лишь подтвердила несокрушимый героизим морских пехотинцев.

Одной из первых героических страниц в истории советской морской пехоты стал знаменитый Евпаторийский десант в январе 1942 года. Операции предшествовала успешная вылазка советских военных моряков из осажденного Севастополя, совершенная месяцем ранее.

Отряд из 56 морпехов под командованием капитана Василия Топчиева высадился с двух катеров в крымской Евпатории, разгромил жандармерию и полицейское управление, уничтожил на аэродроме немецкий самолет, а в порту — несколько кораблей и катеров противника. Кроме того, бойцам удалось освободить 120 военнопленных и без потерь вернуться в Севастополь.

Советское руководство оценило результаты вылазки и решило устроить новую операцию, более масштабную. Пятого января 1942-го в евпаторийском порту высадилась вторая группа под командованием все того же капитана Топчиева.

Высадив десант и выгрузив боеприпасы, тральщик и буксир, отстреливаясь, отошли в море.

С крыш гостиниц «Крым» и «Бо Риваж» по десантникам били крупнокалиберные пулеметы. Ожесточенный бой шел за гостиницу "Крым" , сказывалось отсутствие тяжелого вооружения. Морские пехотинцы рвались вглубь города.

Захватив район современной ул. Революции, обе церкви, на которых стояли немецкие прожектора, и здание трудовой школы (ныне гимназия N 4), основные силы десанта двинулись в район старого города, откуда должно было начаться восстание горожан.

Моряки, ворвались в городскую больницу, где в то время располагался немецкий госпиталь. Заряд ненависти к оккупантам был столь высок, что немцев убивали даже голыми руками.

Из воспоминаний А. Корниенко: "Мы ворвались в госпиталь... ножами, штыками и прикладами уничтожали немцев, выбрасывали их через окна на улицу...".

Хорошее знание кварталов моряками-евпаторийцами обеспечило успех на первом этапе операции. Полицейский участок (ныне библиотека им. Макаренко) был занят сотрудниками Евпаторийского горотдела НКВД, которые переправили на корабли сейф, документы и фотографии из полицейского управления и фотоателье.

Пока в центре города разгорался бой, высадившаяся ранее группа разведчиков капитан-лейтенанта Литовчука продвигались вперёд, практически не встречая сопротивления. Они забросали гранатами береговую батарею, расположенную на мысе Карантинный, и захватили электростанцию, расположенную здесь же.

Закрепившись, моряки стали продвигаться вдоль моря по ул. Горького в сторону нового города. Здесь, за санаторием "Ударник", отряд разведчиков вступил в бой с подразделением противника, и вынудил его отступить к зданию гестапо (здание курортной поликлиники санатория "Ударник").

Во дворе здания, где размещалось гестапо, завязалась рукопашная схватка. Здание гестапо защищали в основном, местные пособники оккупантов, которые защищались отчаянно, понимая, что их ждет в случае плена. Занять здание гестапо десантники не смогли, разведчиков было слишком мало.

Морякам, высадившимся на хлебной пристани, поначалу тоже сопутствовал успех. Расстреляв румынский конный патруль на ул. Революции, они, практически без сопротивления, овладели складами "Заготзерно" и лагерем военнопленных, расположенным возле кладбища. Из плена были освобождены до пятисот военнослужащих.

Необычайно активную поддержку десантникам оказало гражданское население. Из военнопленных, освобождённых из лагеря возле складов "Заготзерно" , моряки сформировали отряд с названием "Все на Гитлера" численностью до 200 человек, остальные были настолько истощены, что практически не могли передвигаться и держать в руках оружие.

К утру практически весь старый город был очищен от немцев. Линия фронта проходила по современным улицам Дм. Ульянова - Интернациональной - Матвеева - Революции. Весь новый город и курортная зона остались в руках гитлеровцев. Ожесточённый бой за здание гостиницы "Крым" закончился только к 7-ми утра. Здесь разместился штаб батальона.

К сожалению, повторить успех первой ей не удалось. Немцы наученные горьким опытом стянули в город большие силы и быстро окружили отряд, и спустя двое суток непрерывных боев он был разгромлен.

Из воспоминаний командира 70-го сапёрного батальона Хуберта Риттера фон Хайгля: "Русские стреляли по наступающим беспощадно. Наши силы иссякали, но с прибывшим разведывательным батальоном 22-й дивизии и 70-м саперным батальоном армейские полки быстро пополнились. К 14 часам мы брали дом за домом. Наступление продолжалось с помощью эффективного ввода в бой истребителей... Из-за каждого угла и едва укреплённых убежищ кто-либо показывался и стрелял. Обеспечение охраны подразделений взяли на себя сапёры, с их собственными средствами борьбы. Они нападали на сопротивленцев с огнемётами, подрывными боеприпасами и бензином".

Ожесточённый бой продолжался до 4-х часов. Морякам катастрофически не хватало боеприпасов. Боезапас для 100-м орудия " также подходил к концу.

Учитывая ситуацию батальона капитан-лейтенант К. В. Бузинов отдал приказ о всеобщем отходе к морю, дабы удержать до прихода второго эшелона хотя бы набережную. Однако, связь штаба со многими подразделениями отсутствовала. По сути, бой разбился на ряд уличных схваток. История с госпиталем повторилась, но теперь роли поменялись.

Около пятидесяти тяжелораненых оказались в руках разъяренных немцев. Их расстреляли в упор. Все моряки приняли вражеские пули в лицо, ни один не отвернулся. Вместе с ними погибли врачи Глицос и Балахчи (оба по национальности греки), а также один из санитаров.

Примерно к пяти часам вечера у гостиницы "Крым" собрались уцелевшие десантники. Из семисот сорока человек их оставалось всего 123 человека, многие - ранены, вместе с ними было около двухсот бойцов из числа освобожденных пленных и местных жителей, но оружия было мало, патронов почти не было.

Стало ясно, что берег не удержать. Поэтому Бузинов принял решение - разделиться на группы и пробиваться через город в степь. Прорывались по улице Красноармейской до Интернациональной, потом пошли через Слободку.

Некоторым десантникам удалось вырваться из города. 48 человек ушли в Мамайские каменоломни(по другой версии - сутки укрывалось в доме на улице Русской, 4 у Прасковьи Перекрестенко и Марии Глушко), а оттуда - пятёрками рассредоточились по окрестным деревням, многие впоследствии сражались в партизанских отрядах. Часть бойцов попытались укрыться в городе. Последним очагом сопротивления в городе стала группа десантников, закрепившихся на верхних этажах гостиницы "Крым". Здесь бой шел до утра 6 января.

Из воспоминаний командира 70-го сапёрного батальона Х.Р.фон Хайгля: "До наступления дня мы так приблизились к последнему очагу сопротивления... что отход русской пехоты стал невозможен. Мне с моей ударной группой с огнемётами, взрывчатыми зарядами и 4 канистрами бензина удалось захватить подвальное помещение главного строения... Русские обороняли последний бастион до их полного уничтожения невероятно мужественно..."

17 десантников во главе с Бузиновым, были окружены фашистами у деревни Ораз (ныне Колоски). Они заняли оборону на вершине древнего кургана. В ходе боя все десантники погибли. В 1977 г., во время археологических раскопок, на вершине кургана были обнаружены остатки флотских ремней, ленточки от бескозырок, стреляные гильзы, флотская бляха, полевая сумка. Все это - в окопчике, где приняли последний бой моряки комбата Бузинова.

Вскоре подводная лодка М-33 высадила на берег 13 разведчиков для поиска пропавшей группы. Немцы прижали к морю и их. Сложилось безнадежное положение — эвакуировать отряд никак не удавалось из-за шторма. Через неделю командир группы комиссар Ульян Латышев передал последнюю радиограмму — "Подрываемся на своих гранатах. Прощайте!"

Позже противник неоднократно отмечал открытое презрение советских морпехов к плену и их готовность умереть, но не покинуть свои позиции. Недаром немцы уважительно прозвали бойцов морской пехоты "черной смертью".

Немцы во время Великой Отечественной войны называли тувинцев «Der Schwarze Tod» - «Чёрной Смертью». Тувинцы стояли насмерть даже при явном превосходстве противника, пленных не брали.

«Это наша война!»

Тувинская народная республика стала частью Советского Союза уже во время войны, 17 августа 1944 года. Летом 1941 года Тува де-юре была самостоятельным государством. В августе 1921 года оттуда были изгнаны белогвардейские отряды Колчака и Унгерна. Столицей республики стал бывший Белоцарск, переименованный в Кызыл (Красный город). Советские войска были выведены из Тувы к 1923 году, но СССР продолжал оказывать Туве посильную помощь, не претендуя при этом на её независимость. Принято говорить, что первой поддержку СССР в войне оказала Великобритания, однако это не так. Тува объявила войну Германии и её союзникам 22 июня 1941 года, за 11 часов до исторического заявления Черчилля по радио. В Туве сразу же началась мобилизация, республика заявила о готовности отправить свою армию на фронт. 38 тысяч тувинских аратов в письме Иосифу Сталину заявили: «Мы вместе. Это и наша война». По поводу объявления Тувой войны Германии есть историческая легенда, что когда об этом узнал Гитлер, то его это позабавило, он даже не удосужился найти эту республику на карте. А зря.

Все для фронта!

Сразу после начала войны Тува передала Москве золотой запас (около 30 миллионов рублей) и всю добычу тувинского золота (10-11 миллионов рублей ежегодно). Тувинцы действительно приняли войну как свою. Об этом свидетельствует тот объем помощи, который небогатая республика предоставила фронту. С июня 1941 по октябрь 1944 Тува поставила для нужд Красной Армии 50000 боевых коней, 750000 голов скота. Каждая тувинская семья отдала фронту от 10 до 100 голов скота. Тувинцы же в прямом смысле поставили Красную армию на лыжи, поставив на фронт 52000 пар лыж. Премьер-министр Тувы Сарык-Донгак Чимба в своем дневнике написал: «извели весь березняк рядом с Кызылом». Кроме этого, тувинцы отправили 12000 полушубков, 19000 пар рукавиц, 16000 пар валенок, 70000 тонн овечьей шерсти, 400 тонн мяса, топлёного масла и муки, телеги, сани, упряжь и другие товары на общую сумму около 66,5 миллионов рублей. В помощь СССР араты собрали 5 эшелонов подарков на сумму более 10 миллионов тувинских акша (курс 1 акша – 3 рубля 50 коп), продуктов для госпиталей на 200000 акша. По советским экспертным оценкам, представленным, например, в книге «СССР и иностранные государства в 1941-1945 годах», совокупные поставки Монголии и Тувы СССР в 1941-1942 годах по объему были только на 35% меньше, чем общий объем западных союзнических поставок в те годы в СССР - то есть из США, Канады, Великобритании, Австралии, Южнофриканского союза, Австралии и Новой Зеландии вместе взятых.

«Черная смерть»

Первые тувинские добровольцы (около 200 человек) вступили в ряды Красной армии в мае 1943 года. После недолгого обучения, они были зачислены в 25-й отдельный танковый полк (с февраля 1944 года он был в составе 52-й армии 2-го Украинского фронта). Этот полк воевал на территории Украины, Молдавии, Румынии, Венгрии и Чехословакии. В сентябре 1943 года вторую группу добровольцев-кавалеристов (206 человек) зачислили, после обучения во Владимирской области, в состав 8-й кавалерийской дивизии. Кавдивизия принимала участие в рейдах по тылам противника на западе Украины. После боя под Дуражно в январе 1944 года немцы стали называть тувинцев «Der Schwarze Tod» – «Чёрная Смерть». Пленный немецкий офицер Г. Ремке во время допроса сказал, что вверенные ему солдаты «подсознательно восприняли этих варваров (тувинцев) как полчища Аттилы» и потеряли всякую боеспособность… Здесь нужно сказать о том, что первые тувинские добровольцы преставляли из себя типичную национальную часть, они были одеты в национальные костюмы, носили амулеты. Только в начале 1944 года советское командование попросило тувинских воинов отправить свои «предметы буддийского и шаманского культа» на Родину. Тувинцы сражались храбро. Командование 8-й Гвардейской кавалерийской дивизии писало тувинскому правительству: «… при явном превосходстве противника, тувинцы стояли насмерть. Так в боях под деревней Сурмиче 10 пулемётчиков во главе с командиром отделения Донгур-Кызыл и расчёт противотанковых ружей во главе с Дажы-Серен в этом бою погибли, но ни на шаг не отошли, сражаясь до последнего патрона. Свыше 100 вражеских трупов было насчитано перед горсткой храбрецов, павших смертью героев. Они погибли, но там, где стояли сыны вашей Родины, враг не прошёл...». Эскадрон тувинских добровольцев освободил 80 западноукраинских населённых пунктов.

Тувинские герои

Из 80000-тысячного населения Тувинской республики в Великой Отечественной войне приняли участие около 8000 воинов-тувинцев. 67 бойцов и командиров были награждены орденами и медалями СССР. Около 20 из них стали кавалерами ордена Славы, до 5500 тувинских воинов были награждены другими орденами и медалями Советского Союза и Тувинской республики. Двум тувинцам было присвоено звание Героя Советского Союза – Хомушку Чургуй-оол и Тюлюш Кечил-оол.

Тувинская эскадрилья

Тувинцы не только помогали фронту материально и храбро сражались в танковых и кавалерийских дивизиях, но и обеспечивли Красной армии постройку 10 самолетов Як-7Б. 16 марта 1943 года на подмосковном аэродроме «Чкаловский» делегация Тувы торжественно передала самолеты в распоряжение 133-го истребительного авиационного полка ВВС РККА. Истребители были переданы командиру 3-й авиационной истребительной эскадрильи Новикову и закреплены за экипажами. На каждом было написано белой краской «От Тувинского народа». К сожалению, до конца войны не сохранился ни один самолёт «тувинской эскадрильи». Из 20 военнослужащих 133-го авиационного истребительного полка, составлявших экипажи истребителей ЯК-7Б, войну пережили только трое.