Историческое время измеряется. Единицы измерения с древности до наших дней

Сегодня жизнь людей идёт по часам, и в том, чтобы в любой момент узнать точное время, нет ничего сложного. Но даже сравнительно неточные механические часы на самом деле довольно сложный прибор, и ещё 100 лет назад далеко не каждый мог их себе позволить. А лет 500 назад часы, установленные на башне, были в лучшем случае одни на весь город. Так как же люди определяли время раньше, до изобретения часов? Об этом — в данном посте.

Примерно определить время днём можно по положению Солнца, и этот принцип лёг в основу первого приспособления для определения времени — солнечных часов. В таких часах роль стрелки играла тень от гномона, конец которого был направлен на северный полюс.

У солнечных часов было много недостатков — они правильно показывали время лишь в определённой местности, и, конечно, пользоваться ими можно было лишь днём и в солнечную погоду.

Также в древности измеряли время водяными, песочными и даже огненными часами. Правда, точность их оставляла желать лучшего, например, на ход водяных часов влияло атмосферное давление и температура, а скорость горения фитиля зависела от ветра и притока воздуха.

Большую помощь для определения времени могут оказать астрономические наблюдения, и ещё в древности люди строили сооружения, способные играть роль обсерваторий. Наблюдая за положением звёзд, можно определять время с высокой точностью, и подобные наблюдения используются для определения точного времени и сегодня. Видимое движение звёзд имеет годовую цикличность, поэтому наблюдения за ними помогали в первую очередь для вычисления определённого дня в году. В Древнем Египте, например, таким образом определяли время разлива Нила, до начала которого необходимо было засеять поля. Ночью звёзды помогали определять и время суток. Интересным фактом является то, что древние египтяне определили 12 звёзд, в течение ночи восходившие над горизонтом примерно через равные промежутки времени. Именно с тех пор и пошло принятое у нас сегодня деление суток на 24 часа.

Но всё же подавляющему большинству людей, особенно в сельской местности, раньше приходилось определять время года и время суток без каких-либо часов и обсерваторий, просто по наблюдению за окружающими их явлениями природы. Сегодня мы обращаем мало внимания на природные явления, но наши предки были значительно более наблюдательны. Многие процессы в природе носят периодический характер, а животные и растения, как ни странно, зачастую способны с высокой точностью определять время в соответствии со своими внутренними биологическими часами. Поразительно, но известны факты, когда животные способны чувствовать и правильно определять время суток с точностью до минуты!

Наблюдая, когда зацветают растения и прилетают птицы, можно примерно определить время года. Подобные же наблюдения помогают узнать и время суток. Жизненный цикл многих растений и животных соотносится со временем суток. Цветки разных растений раскрываются и закрываются в разное, при этом определённое время. Большинство цветов распускаются утром и закрываются вечером, но есть и такие, которые закрываются и раскрываются в середине дня или ночью. Основываясь на этом принципе, в своё время Карл Линней придумал и создал цветочные часы, которые «работали» с трёх часов утра до полуночи. Глядя на них, можно было определять время суток с точностью до 30 минут.

иерархически многоуровневое системное время человеческого общества, в котором структурируется его жизнедеятельность и проявляются причинно-следственные связи и отношения, определяющие направление и характер его развития. История человечества складывается из процессов и событий, протекающих параллельно в разных странах, поэтому реальное И. вр. тесно связано с пространством, но не в виде четырехмерного пространства-времени, а в виде параллельно существующих хронотопов, поскольку историческое пространство - это не абстрактное трехмерное многообразие, а обладающее на разных континентах и в разных странах специфическими национальными, историческими, экологоклиматическими и другими особенностями поле исторической активности народов. И. вр. развивается по мере становления и развития человечества, которое прошло охватывающий несколько млн. лет путь от малочисленных и разрозненных социальных групп полуживотных предков человека до формирующейся в наши дни единой общепланетной системы- человечества Земли. На ранних этапах отдельные сообщества (племена, народы, страны) не только на разных континентах, но и в пределах одного континента развивались относительно обособленно, проходя сходные ступени в собственном системном И. вр. В этих условиях календарное время, в котором регистрируются исторические события, выступает как внешний временной фон. Собственное И. вр. каждого отдельного сообщества трудно выявлять и фиксировать в силу того, что достаточно четко выраженные ступени становления и развития отдельных народов, стран и цивилизаций зависят от множества, часто случайных, обстоятельств и занимают в единицах физического (календарного) времени разные интервалы длительности. Это затрудняет выявление в их развитии однотипной цикличности и препятствует осознанию того факта, что развитие отдельных сообществ идет в их специфическом системном историческом времени1. По мере развития человечества усиливались связи между сообществами, сначала в пределах отдельных, а затем и разных континентов, что вело к формированию более сложных и масштабных сообществ, развивающихся в едином историческом времени, свои специфические периоды, не сводимые к периодам внешнего календарного времени, в единицах которого фиксируются и описываются исторические события. На современном этапе интеграции человечества в единое общепланетное сообщество выявляется, что человечество развивается в иерархически многоуровневом историческом времени, максимально высокий уровень которого, охватывающий несколько миллионов лет, правомерно рассматривать как эволюционное время развития человечества. Эволюционное время обладает внутренней равномерной шкалой, которая выражается логарифмической функцией физического времени. Экспоненциальный характер развития человечества начали осознавать уже на рубеже XIX-XX столетий, но только в последней четверти ХХ столетия было научно доказано на основе изучения эволюции такого сквозного для всей истории человечества демографического показателя, как число одновременно проживающих на Земле индивидов. Как показали обобщенные С.П. Капицей исследования демографов, весь охватывающий 4-5 миллионов лет этап становления и развития человечества можно разделить на 12 периодов равномерного нарастания численности одновременно проживающих на Земле индивидов. При этом оказалось, что каждый последующий период в единицах физического времени в? 2,73 раза короче предыдущего1. Иными словами, конгруэнтные, с точки зрения роста численности населения, периоды эволюционного времени в единицах физического времени выражаются функцией натуральных логарифмов. Согласно экспоненциальному закону первоначально чрезвычайно медленное развитие человечества, постепенно ускоряясь, достигает такого этапа, когда кривая развития круто устремляется в бесконечность. Подобная динамика позволяет рационально объяснить многие особенности исторической эволюции человечества. Так, например, становление индивидуального сознания и возникновение Человека современного типа происходит на этапе еще очень медленного развития человечества. Весьма умеренный, хотя и заметно нарастающий, темп сохраняется вплоть до эпохи Возрождения. Этим обстоятельством объясняется тот факт, что принцип историзма, т.е. «сочетание активного отношения к будущему с широким временным воображением, охватывающим и повседневную жизнь и исторические процессы» (Штомпка), возникает лишь в XVI-XVII столетиях. Резкое ускорение исторического процесса проявляется лишь в конце XIX - начале ХХ столетия, когда научно-технический прогресс начинает качественно изменять сферы материального производства, связи, транспорта и в целом весь образ жизни людей. Сегодня человечество вступило в такую стадию, когда многие характеризующие развитие параметры достигают своих предельно возможных значений, что говорит о стремительном приближении к сингулярной1 (особой) точке, дальше которой эволюция не может идти в прежнем режиме2. Современные темпы нарастания информационных процессов в обществе и возникновение информационных технологий, захватывающих все новые области и сферы деятельности человека, свидетельствуют о том, что прохождение сингулярной точки связано с началом непосредственного перехода от постиндустриального к информационному обществу. Возражая против распространенных альтернативных мнений о том, что человечество уже вступило в стадию, которую можно назвать информационным обществом, и что информационное общество относится к понятиям далекого будущего, Н.Н. Моисеев3 писал: «…вступление в информационное общество следует связывать с утверждением Коллективного Общепланетного Разума, с качественно новым этапом развития цивилизации, а не только с электронной и компьютерной инженерией, которая есть лишь одна из предпосылок, хотя и сверхнеобходимая, для перехода от постиндустриального к компьютерному обществу. Проблема становления информационного общества настолько глубока, что необходимость ее решения накладывает на человека бремя новых обязанностей. На этом пути нас ожидают разнообразные трудности, но существует и достаточно аргументов в пользу того, что их удастся преодолеть»1. На завершающем этапе формирования Человечества Земли, начавшемся, по-видимому, в последней четверти ХХ столетия, в явном виде начинают проявляться иерархическая многоуровневость исторического времени и наличие специфических времен производственноэкономической, социальной, интеллектуально-духовной и других сфер Человечества как единой системы. Именно этот процесс формирования надсобытийных времен нашел отражение в идеях Фернана Броделя о необходимости изучения истории в разных временных масштабах, причем крупномасштабные времена иерархически более высокого уровня исторического процесса оказались связанными с эволюцией экономической жизни человеческого общества и его социального устройства2. Существование специфического времени духовного развития человечества нашло отражение в исследованиях К. Ясперса, В. Дильтея, О. Шпенглера и других историков. Правда, эти исследования относятся к периоду, когда человечество еще только подступало к этапу интеграции в единую систему Человечества Земли. Однако выявление К. Ясперсом Осевого времени, т.е. весьма кратковременного в исторических масштабах периода, когда в не обладавших тесными связями обществах разных континентов синхронно произошли качественно однородные изменения в духовной сфере, говорит о том, что существуют действующие в едином времени законы духовного развития человечества. Все эти специфические времена правомерно рассматривать как особые формы (или виды) исторического времени наряду с традиционным событийным историческим временем, в котором с различной степенью детализации и обобщения изучается и описывается конкретная жизнь человечества, отдельных его сообществ и ячеек на всех континентах и в разные исторические эпохи. Особо следует отметить качественное различие, существующее между объективным историческим временем, в котором функционируют законы развития общества, и нарративным историческим временем, в котором историки излагают историю народов, стран и человечества. Объективное историческое время имеет свои, разные для разных иерархических уровней экономического, социально-политического, духовного развития метрики, которые еще остаются неизвестными. Что касается нарративного исторического времени, то основу этого времени составляет внешнее календарное время. Поскольку связанные причинно-следственными и другими связями и отношениями исторические события и процессы протекают в разных странах, на разных континентах как одновременно, так и в определенной временной последовательности, то это время обретает своеобразную пространственновременную «объемность» и многомерность. См.: «Многоуровневость времени. 3. Многоуровневость историческо го времени». лит.: Дьяконов И.М. Пути истории. От древнего человека до наших дней. М., 1994. Капица С.П. Об ускорении исторического времени// Новая и новейшая история, 2004, № 6. Ясперс К. Смысл и назначение истории. - М., 1994. Ильгиз А. Хасанов

Разделы: Физика

Наука начинается с тех пор как начинают измерять.
Д.И. Менделеев

С давних пор люди сталкивались с необходимостью определять расстояния, длины предметов, время, площади, объемы и т. д.

Измерения нужны были и в строительстве, и в торговле, и в астрономии, фактически в любой сфере жизни. Очень большая точность измерений нужна была при строительстве египетских пирамид.

Значение измерений возрастало по мере развития общества и, в частности, по мере развития науки. А чтобы измерять, необходимо было придумать единицы различных физических величин. Вспомним, как написано в учебнике: “Измерить какую-нибудь величину – это значит сравнить ее с однородной величиной, принятой за единицу этой величины”.

Целью моей работы было выяснить: какие существовали и существуют сейчас единицы длины и массы, каково их происхождение?

Вершок, локоть и другие единицы...

Измеряй все доступное измерению и делай не доступное измерению доступным”.
Г.Галилей

Самыми древними единицами были субъективные единицы. Так, например, моряки измеряли путь трубками, т. е. расстоянием, которое проходит судно за время, пока моряк выкурит трубку. В Испании похожей единицей была сигара, в Японии – лошадиный башмак, т. е. путь, который проходила лошадь, пока не износится привязанная к ее копытам соломенная подошва, заменявшая подкову.

В программе Олимпийских игр Древней Эллады был бег на стадию. Установлено, что греческая стадия (или стадий) это длина стадиона в Олимпии – 192,27 м. Стадий равняется расстоянию, которое проходит человек спокойным шагом за время от появления первого луча солнца, при его восходе, до момента, когда диск солнца целиком окажется над горизонтом. Это время приблизительно равно двум минутам...

Стадий, как единица измерения расстояний, был и у римлян (185 см), и у вавилонян (около 195 см), и у египтян (195 см).

В Сибири в стародавние времена употреблялась мера расстояний – бука. Это расстояние, на котором человек перестает видеть раздельно рога быка.

У многих народов для определения расстояния использовалась единица длины стрела – дальность полета стрелы. Наши выражения “не подпускать на ружейный выстрел”, позднее “на пушечный выстрел” – напоминают о подобных единицах длины.

Древние римляне расстояния измеряли шагами или двойными шагами (шаг левой ногой, шаг правой). Тысяча двойных шагов составляла милю (лат. “милле” – тысяча).

Длину веревки или ткани неудобно измерять шагами или стадиями. Для этого оказались пригодными встречающиеся у многих народов единицы, отождествляемые с названиями частей человеческого тела. Локоть – расстояние от конца пальцев до локтевого сустава.

Мерой длины для тканей, веревок и т.п. наматывающихся материалов у многих народов был двойной локоть. Этой мерой мы и сейчас пользуемся для приблизительной оценки длины...

На Руси долгое время в качестве единицы длины использовали аршин (примерно 71 см). Эта мера возникла при торговле с восточными странами (перс, “арш” – локоть). Многочисленные выражения: “Словно аршин проглотил”, “Мерить на свой аршин” и другие – свидетельствуют о ее распространении.

Для измерения меньших длин применяли пядь – расстояние между концами расставленных большого и указательного пальцев.

Пядь или, как ее еще называли, четверть (18 см) составляла 1 / 4 аршина, а 1/ 16 аршина равнялся вершок (4,4 см).

Очень распространенной единицей длины была сажень. Впервые упоминание о ней встречается в XI в. С 1554 г. сажень устанавливают равной 3 аршинам (2,13 м) и она получает название царской (или орленой, печатной) в отличие от произвольных – маховой и косой. Маховая сажень – размах рук – равна примерно 2,5 аршинам. Рыбак, который показывает, какую большую рыбу он упустил, демонстрирует нам маховую.

Косая сажень – расстояние от конца вытянутой вверх правой руки до носка левой ноги, она примерно равна 3,25 аршинам.

Вспомним, как в сказках о великанах: “Косая сажень в плечах”. Удивительно совпадение древнеримской меры длины - "архитектурной трости" и древнерусской косой сажени: 248 см. Имеется в виду сажень "с ноги на руку косая, от земли и до земли". Эту сажень определяли длиной веревки, один конец которой прижимался ногой к земле, а другой перекидывался через согнутую в локте руку стоящего человека и опускался снова до земли.

При сложении упомянутой выше косой сажени вчетверо получаем "литовский локоть" (62 см).

В странах Западной Европы издавна применяли в качестве единиц дюйм (2,54 см) –длина сустава большого пальца (от голл. “дюйм” – большой палец) и фут (30 см) – средняя длина ступни человека (от англ. “фут” – ступня).

Рис. 6 Рис. 7

Локоть, вершок, пядь, сажень, дюйм, фут и т. д. очень удобны при измерениях, так как они всегда “под руками”. Но единицы длины, соответствующие частям человеческого тела, обладают большим недостатком: у различных людей пальцы, ступни и т. д. имеют разную длину. Чтобы избавиться от произвола, в XIV в. субъективные единицы начинают заменять набором объективных единиц. Так, например, в 1324 г. в Англии был установлен законный дюйм, равный длине трех приставленных друг к другу ячменных зерен, вытянутых из средней части колоса. Фут определили как среднюю длину ступни шестнадцати человек, выходящих из церкви, т. е. обмером случайных людей стремились получить более постоянное значение единицы – среднюю длину ступни.

Какую величину мы определяем, взвешивая тело на рычажных весах?

Какой народ и когда изобрел рычажные весы – неизвестно. Возможно, что это было сделано многими народами независимо друг от друга, а простота использования послужила причиной их широкого распространения.

Рис. 9

При взвешивании на рычажных весах на одну чашку кладут взвешиваемое тело, на другую – гири. Гири подбирают так, чтобы установить равновесие. При этом уравновешиваются массы взвешиваемого тела и гирь. Если уравновешенные весы перенести, например, на Луну, где вес тела меньше, чем на Земле, в 6 раз, равновесие не нарушится, так как вес и тела, и гирь на Луне уменьшился в одинаковое число раз, а масса осталась прежней.

Следовательно, взвешивая тело на рычажных весах, мы определяем его массу, а не вес.

Единицы массы, как и единицы длины, сначала устанавливались по природным образцам. Чаще всего по массе какого-нибудь семени. Так, например, массу драгоценных камней определяли и до сих пор определяют в каратах (0,2 г) – это масса семени одного из видов бобов.

Позднее за единицу массы стали принимать массу воды, наполняющей сосуд определенной вместимости. Например, в Древнем Вавилоне за единицу массы принимали талант – массу воды, наполняющей такой сосуд, из которого вода равномерно вытекает через отверстие определенного размера в течение одного часа.

По массе зерен или воды изготовляли металлические гири разной массы. Ими пользовались при взвешивании.

Гири, служившие эталоном (образцом), хранились в храмах или правительственных учреждениях.

На Руси древнейшей единицей массы была гривна (409,5 г). Существует предположение, что эта единица ввезена к нам с Востока. Впоследствии она получила название фунта. Для определения больших масс использовался пуд (16,38 кг), а малых – золотник (12,8 г).

В 1791 г. во Франции было принято решение создать десятичную метрическую систему мер. Основными величинами в этой системе были выбраны длина и масса.

Комиссия, в которую входили крупнейшие французские ученые, предложила принять за единицу длины 1/40000000 часть длины земного меридиана, проходящего через Париж. Измерить длину меридиана было поручено астрономам Мешену и Деламберу. Работа продолжалась шесть лет. Ученые измерили часть длины меридиана, расположенную между городами Дюнкерком и Барселоной, а затем вычислили полную длину четверти меридиана от полюса до экватора.

Рис. 11

На основании их данных из платины был изготовлен эталон новой единицы. Эту единицу назвали метром – от греческого слова “метрон”, что значит “мера”.

Рис. 12

За единицу массы была принята масса одного кубического дециметра дистиллированной воды при температуре ее наибольшей плотности 4°С, определяемая взвешиванием в вакууме. Был изготовлен эталон этой единицы, названной килограммом, в виде платинового цилиндра

В 1869 г. Петербургская академия наук обратилась к научным учреждениям всего мира с призывом сделать предложенную французскими учеными десятичную метрическую систему мер международной. В этом обращении говорилось и о том, что “достижения науки привели к необходимости отказаться от прежнего определения метра как 1/40000000 доли четверти длины парижского меридиана, так как позднейшие более точные измерения меридиана давали другие результаты”. Кроме того, стало известно, что длина меридиана со временем меняется. Но так как немыслимо было после каждого измерения меридиана менять длину метра, то Петербургская академия наук предложила принять метр, хранившийся во французском архиве (архивный метр), за прототип – первый образец и изготовить с него возможно точные и устойчивые копии для разных стран, сделав этим метрическую систему мер международной.

Когда же была введена метрическая система мер в нашей стране? Передовые русские ученые, много сделавшие для того, чтобы метрическая система мер стала международной, не смогли преодолеть сопротивления царского правительства введению метрической системы мер в нашей стране. Удалось добиться только того, что в 1899 г. был принят закон, подготовленный Д. И. Менделеевым, по которому наравне с российскими мерами “дозволялось применять в России международный метр и килограмм”, а также кратные им единицы – грамм, сантиметр и др.

Вопрос об использовании метрической системы мер в России был окончательно решен после Великой Октябрьской социалистической революции. 14 сентября 1918 г. Советом Народных Комиссаров РСФСР было издано постановление, в котором говорилось: “Положить в основу всех измерений международную метрическую систему мер и весов с десятичными подразделениями и производными”.

Заключение

По подсчету академика Б. С. Якоби (сторонника превращения метрической системы в международную), от замены прежней системы мер на метрическую преподавание арифметики в школе выиграло третью часть времени, отводившегося на этот предмет. Соответственно значительно упростились расчеты в промышленности и торговле.

Вывод: такую длинную историю прошли длина и масса, пока не стали измеряться в метрах и килограммах соответственно.

Что имеем сейчас:

Единицы СИ

Размерности основных величин в СИ

Базовые единицы СИ

Определения базовых единиц

1. Метр равен расстоянию, которое проходит плоская электромагнитная волна в вакууме за 1/299792458 долю секунды.
2. Килограмм равен массе международного прототипа килограмма.
3. Секунда равна 9 192 631 770 периодам излучения, соответствующего переходу между двумя сверхтонкими уровнями основного состояния атома цезия 133 Cs.
4. Ампер равен силе постоянного тока, который при прохождении по двум параллельным прямолинейным проводникам бесконечной длины и ничтожно малой площади кругового поперечного сечения, расположенным в вакууме на расстоянии 1 м друг от друга, вызвал бы на каждом участке проводника длиной 1 м силу взаимодействия, равную 2·10 –7 Н.
5. Кельвин равен 1/273,16 части термодинамической температуры тройной точки воды.
6. Моль равен количеству вещества системы, содержащей столько же структурных элементов, сколько содержится атомов в углероде 12 C массой 0,012 кг.
7. Кандела равна силе света в заданном направлении от источника, испускающего монохроматическое излучение частотой 540·10 12 Гц, энергетическая сила света которого в этом направлении составляет 1/683 Вт/ср.

Использованная литература:

1. С.А.Шабалин. Измерения для всех.
2. Энциклопедия Кирилла и Мефодия.
3. А.Г.Чертов. Физические величины.
4. И.Г.Кириллова. Книга для чтения по физике.

Историческое сознание, по М. Баргу, это духовный мост, переброшенный через пропасть времен, – мост, ведущий человека из прошлого в грядущее.

Проблема времени – одна из актуальных точек роста большинства наук, поскольку время может переходить в энергию: «в целом неповторяющаяся (во времени и пространстве) жизнь человека или неповторяющийся процесс состоит в огромной части из повторяющихся (во времени и пространстве) элементов».

На XVII Международном конгрессе исторических наук, проходившем в Мадриде в 1990 году, в числе трех методологических тем обсуждалась концепция времени в исторических трудах Европы и Азии. М. Барг анализировал в своем докладе категорию времени как познавательный принцип исторической науки. Календарное время он назвал «внешним» временем истории, а социально-историческое время - ее «внутренним» временем. Календарное время непрерывно, абсолютно, симметрично. Историческое – прерывно и относительно, в нем возможны цикличность и повторяемость, аритмии, остановки, движения вспять.

Время – одна из форм существования материи. Мы редко вспоминаем это определение. Повседневное восприятие времени кажется таким естественным, не требующим раздумий. Однако трудно представить себе более сложное понятие, чем время. Развитие общества, все явления окружающего мира, все поступки и действия людей – все протекает во времени. И. Бродский писал:

Время больше пространства.

Пространство – вещь.

Время же, в сущности, мысль о вещи.

Действительно, понятие «историческое пространство» является предметом изучения в меньшей степени, чем понятие «историческое время». Пространство несет на себе следы исторического времени, оно является статичной картиной динамического времени. Многие исследователи считают, что каждой форме движения материи присуще свое время, что характеристики времени различны в физике, биологии и истории. Если физическое время однолинейно, то в историческом времени координаты прошлого, настоящего и будущего пересекаются в человеке. Проблема времени имеет особое значение для исторической науки и по той причине, что объект познания в ней и познающий субъект отделены друг от друга временем.

Время в истории имеет свое начало: оно начинается вместе с появлением человеческого общества. Время в физике приближается к чисто количественному времени – его качественные характеристики были обнаружены только А. Эйнштейном. Время в истории имеет ярко выраженные качественные свойства: в одну и ту же эпоху сосуществуют качественно различные времена. У Томаса Манна есть такой образ: мальчик в сумерках сидит на краю колодца и видит звезды, отражающиеся в воде. Он смотрит вниз, но видит верх. Эта дихотомия верха и низа присутствует и в историческом познании: историк вглядывается в прошлое, чтобы увидеть будущее. Благодаря дискретности исторического времени возможна и хронология, и периодизация истории. М. Мамардашвили подчеркивал, что начало всегда исторично и чревато двусмысленностью содержания.

Категория времени играет важную роль в мировоззрении, ибо посредством понятия времени в сознании человека оформляется понимание направленности процессов. Время есть нечто более фундаментальное, чем все то, что передано положением часовых стрелок или положением светил на небосклоне. Сущность времени выражает смысл бытия и не может быть сведена к уравнениям физики. Однако в качестве важнейшего критерия исторической ориентации человека и общества в целом время стало восприниматься относительно недавно, примерно с эпохи Возрождения. Первобытные люди представляли время лишь как конец жизни и не придавали ему социального значения. В мифах, сказках, эпосе время не развивается и не меняется. Представления о линейном времени стали одним из достижений средиземноморской цивилизации. Например, чукчи не могли ответить на вопрос Л.Н. Гумилева, сколько им лет, так как считали подобный счет бессмысленным. Их мало интересовала даже смена времени года: они отмечали только день и ночь, а также различали сезоны охоты.

Применение теории циклов к истории человечества было следствием сенсационного астрономического открытия, сделанного в вавилонском мире в конце III тысячелетия до н.э. Были открыты три астрономических цикла – смена дня и ночи, лунный месячный цикл и солнечный годовой. Образом времени для древних китайцев был круг, а образом пространства – квадрат. Конфуций понимал историю и историческое время как движение Ритуала. Для средневекового индийца время было непрерывной чередой вечно повторяющихся циклов. Смена времен года определяла не только ритм полевых работ, но и всю деятельность человека. Рассмотрение в индийских учениях жизни человека как повторяющегося цикла постулировало идею перерождения. Время воспринималось как вращение колеса, ось которого неподвижна и закреплена в пространстве.

Если христианство и ислам предполагают неизбежный конец света, то в индуизме время делится на четыре великие эпохи, причем каждая последующая хуже предыдущей, а вместе они составляют великую эру, равную одной тысячной дня Брахмы. В буддийском восприятии времени человек, достигший совершенства, становится буддой и выходит из круга перевоплощений, т.е. из времени. Будда пребывает в Нирване, где понятия времени нет. Но если он желает остаться в мире, чтобы помогать другим живым существам, то его именуют бодисатвой – умеющим преодолевать законы времени, пространства и причинности. Возможность такой сверхмощи обоснована иллюзорностью мира и времени, а посему при достаточном приложении духовной силы с временем можно делать все, что угодно, даже находиться одновременно в двух местах.

Многие авторы уверяли, что греко-римский мир был неспособен постигнуть время, рассматривать свое бытие как нечто протяженное во времени. Античный мир жил настоящим моментом, «точкообразно», представляя движение истории как круговорот. Тем не менее именно античные авторы высказали немало принципиальных соображений о проблеме времени. Так, Гесиод уловил линейное течение мирообразования: эпоха Урана – пространство без времени и энергии; эпоха Хрона – добавление времени; эпоха Зевса – добавление энергии. В наше время учение Гесиода сохранилось в геологии в виде учения о смене эр. Гесиод делил историю человечества на золотой, серебряный, бронзовый и железный век. В античном мире время получило социальную характеристику, формировалось понимание связи времен. Так, Аристотель писал, что настоящее время соприкасается с прошедшим временем и будущим. Он первым включил время в список фундаментальных категорий, структурирующих процесс человеческого познания. Древнегреческие философы различали формальное время – хронос – и подлинное время, исполненное содержания и смысла, – кайрос.

Историческое время в религиозных концепциях – это священное время, время бога. Первым, кто теоретизировал в европейской культуре по поводу понятия истории, был Августин Блаженный. Он предостерегал: время стоит, это мы проходим. Развив религиозную концепцию исторического времени, Августин подчеркивал, что только душа сопричастна времени. Он остро ощущал темпоральность в качестве определяющего элемента существования мира, истории и человека. Он переживал движение времени почти физически, ощущал его как поток. Время, по Августину, это пространство человеческой жизни, задающее пределы индивидуальности. В «Исповеди» Августина много внимания уделено проникновению в тайну времени: «…что такое время? Пока никто меня о том не спрашивает, я понимаю, нисколько не затрудняясь; но как скоро хочу дать ответ об этом, я становлюсь совершенно в тупик».

Историческое время в христианстве драматично. Начало драмы – грехопадение Адама. Понимание земной истории как истории спасения придавало ей новое измерение. Драматизм осознания времени определялся на дуалистическим отношением к миру и его истории. Время превращалось в постоянное и напряженное ожидание конца земного времени и наступления вечности. Раннее христианство объявило войну циклическим концепциям древности: по кругу блуждают нечестивцы, а история движется вперед к вечному блаженству. Шесть дней творения представлялись христианину целой эпохой, эпохи понимались как возрасты человечества. По слову святого Петра, «у господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день». Идея исторического времени, свойственная христианству, была внутренне противоречива: она не позволяла преодолеть инерции основного постулата о стабильности и неподвижности основ мира, сотворенного Богом. Вот почему герои древности мыслят подобно современникам хрониста, пишущего о них. Понимание различий между эпохами упиралось лишь в одно: история до пришествия Христова и после него. Особенностью восприятия времени было и слияние библейского времени с временем собственной жизни. Двойственность восприятия времени делала всемирно-историческую борьбу между добром и злом личным делом каждого верующего.

Начиная с эпохи Возрождения синонимом времени становится практическая деятельность, ее ритм. Время – это ткань, из которой сделана жизнь. В «Божественной комедии» Данте пришелец из времени встречается с вечностью. Типичным поучением той эпохи была сентенция: «Помни, что упущенное время нельзя вернуть». В трудах Петрарки угадывалась идея чередующихся исторических циклов. Время переосмысливалось: исторический процесс приобретал характер колебаний – добродетельные и порочные лики времени последовательно сменяли друг друга. Гуманисты отказались от традиций средневековых хронистов и наметили трехчленную периодизацию истории – древняя, средняя и новая. Огромное значение для укоренения темпоральных представлений имели открытие собственного прошлого в виде наследия античности, открытие Нового Света и открытие научного знания. Гуманисты ввели в методологию истории разграничение далекого и близкого прошлого. Они стали делить на периоды не только всемирную историю или историю того или иного общества в целом, но и историю социальных подсистем. Например, барокко, классицизм, модерн – это не только стили, но и периоды в развитии европейской культуры, они имеют временные характеристики. А по мнению А. Смита, человечество в своем развитии проходит стадии, которые соответствуют главным способам добывания пищи: охотничью, пастушескую, сельскохозяйственную и торговую.

Особое восприятие времени свойственно консервативному образу мысли. Настоящее для консерватора включает и память о прошлом, и смутное ожидание будущего, поэтому консерватору свойственна склонность находить удовольствие в сущем. Спор западников и славянофилов в России можно определить как столкновение двух моделей восприятия времени. Для славянофилов приоритетно прошлое как текст, неверно прочитанный в настоящем, но могущий быть воплощенным в будущем. Для западников настоящее выступает как следствие прошлого и причина будущего.

Ускорение темпа исторического времени подготовило почву для появления материалистического понимания истории. К. Маркс иронизировал по поводу того, что «только мелкие немецкие мещанишки, меряющие всемирную историю на свой аршин… могут вообразить, что в подобных огромных процессах 20 лет означает нечто большее, чем один день, хотя впоследствии могут наступить дни, в которых сосредоточивается по 20 лет». Многогранность времени проявляется в истории в том, что один и тот же отрезок времени для каждого народа имеет особое содержание; не случайно Л.Н. Толстой писал о вкусе и цвете времени. В. Дильтей определял время как конкретную форму протекания жизни. Ему было важно отметить единство времени с его содержанием, ибо время имеет различный характер в зависимости от того, что его наполняет. У Дильтея есть мысль о «непроницаемости времени для познания». Но он пытался понять время как ритм исторического бытия.

Н.А. Бердяев считал проблему времени основной проблемой философии, поскольку время есть величайшая метафизическая тайна и сплошной парадокс. Нить времени казалась ему разорванной: время разорвано на прошлое и будущее, а в середине стоит некая неуловимая точка настоящего, а посему реального времени нет. Учение о прогрессе, по Бердяеву, это ложное обоготворение будущего, не оправданное ни с научной, ни с философской, ни с моральной точки зрения. Религия прогресса рассматривает все человеческие поколения, все эпохи не как имеющие собственные ценности и цели, а лишь как орудия и средства для грядущего. Религия прогресса, согласно Бердяеву, соединяет безграничный оптимизм в отношении к будущему с безграничным пессимизмом в отношении к прошлому.

Немало нового в понимание исторического времени внес XX век. Время этого века раскалывало и взрывало пространство. Оно летело, как крылатые часы М. Шагала, и истекало, как податливо изгибающиеся циферблаты С. Дали. Мягкие часы у Дали – это символ текучести времени и знак того, что время остановилось: «Все изящней часы, все опаснее время, – пишет Э. Канетти, – время съёживается. Каждый час все короче». С изобретением кинематографа появилась возможность увидеть обратимость времени при помощи обратной проекции. Кинематограф лирически освоил возвратное кружение жизни: молодая актриса нередко играет двух женщин разных поколений. Заметной идеей современной культуры стала идея циклического течения времени. В романе Г. Маркеса «Сто лет одиночества» время складывалось в замкнутый век без будущего в духе традиционного мифологического мышления.

Современную эпоху характеризует феномен сжатия исторического времени: до предела напряжены память и традиционные связи с прошлым. Именно этим некоторые авторы склонны объяснять даже распад империй, нарушение порядка в организации общества, рост числа негативных явлений. Стремительность перемен ведет к кризису и стрессу на уровне личности, семьи и общества. Исторический процесс, занимавший в средние века сотни лет, ныне определяется временным масштабом конкретных политических решений.

История далека от приписываемой ей линейности – будь то «линейный прогресс» или «линейный регресс». Ее можно понимать как волновой процесс со множеством переходов, результат которых заранее не предопределен. С проблемой времени в истории связаны фундаментальные вопросы исторической науки, такие как периодизация истории, проблемы причинности и закона, возможности и действительности и даже сущности исторического факта. Историческое время характеризуется бесконечными перерывами и скачками, оно имеет разную наполненность в различные исторические периоды, обладая способностью делаться более насыщенным, более ёмким, более интенсивным.

Периодизацию истории можно называть методом интерпретации и даже понимания исторических событий и процессов. Измерение истории – это не механическое действие, а своеобразное научное исследование, ведущее к углубленному объяснению свойств данного явления. Лобачевский рассматривал время как движение, позволяющее измерять другое движение.

Такие понятия исторической периодизации, как «период», «эпоха», «век», «столетие», возникли еще в древней Греции. Они широко использовались в древнегреческой астрономии, поэзии, математике, но в массовое сознание эти понятия тогда не вошли. Вот как современный историк пишет про VI век до н.э.: «Век уходил. Уходил незаметно, еще не осознавая себя веком. Само это понятие возникнет через тысячу с лишним лет. Историю начнут измерять, между столетиями проведут незыблемые границы, аккуратно расставят порядковые номера… твердо установят, чем VI век отличался от «архаического» VII и «классического» V века».

Действительно, выделение десятилетий и столетий в периодизации истории вошло в обычай только в средние века. Одна из первых попыток такого деления заключена в знаменитой работе «Магдебургские столетия», изданной в XVI веке. Каждый из 13 томов истории постепенного упадка католической церкви охватывал один век. Таким образом, автор этой книги, лютеранин Маттиас Флациус Иллирикус, вместе с соавторами ввел одно из наиболее устойчивых понятий европейской историографии.

Периодизация – это ключ к раскрытию содержания исторического процесса, это концентрированное выражение его сущности. Периодизация отражает направленность и позволяет более точно объяснить смысл происходившего. Как писала Н. Матвеева о работе историка,

В нутро породы, заспанной и мрачной,

Вонзает он исследованья лом

И делает историю прозрачной,

Чтоб разглядеть грядущее в былом.

Периодизация организует и упорядочивает систему знаний об исторических событиях и процессах. За ее видимым утилитарным смыслом различим и познавательный, и даже идейный подтекст. Сам выбор периодизационной схемы несет на себе печать времени и мировоззрения историка. Так, школа «Анналов» делала попытки «несобытийного» структурирования исторического времени, в основе которого лежала классификация процессов. Доминирование структурной истории резко снизило интерес к хронологии.

Европейской исторической традиции долгое время было присуще представление о стадиальности линейного развития человечества. Большие этапы восходящего, прогрессивного развития человечества К. Маркс назвал формациями. Это слово было заимствовано им из геологии и должно было с естественнонаучной ясностью выразить принцип строгой последовательности во времени. Маркс намеревался построить единую теорию социального прогресса. В последние годы жизни он составил «Хронологические выписки» объемом около ста печатных листов, пытаясь осмыслить связь явлений и событий, совершавшихся одновременно или последовательно в различных странах и регионах. Учение о формациях претендовало на универсальность и создавалось исходя из исключительной значимости социально-экономического аспекта истории, так называемого базиса. Объяснительные модели марксизма ограничены преимущественно сферой производства, а более «тонкие» материи либо оттесняются на периферию научной мысли, либо вовсе игнорируются. Формационный подход к истории и особенно пресловутая «пятичленка» упрощали саму сущность исторического процесса – историю людей. Научная гипотеза, выдвинутая Марксом, стала догмой. Марксу приписали открытие законов, якобы действующих во все времена и на любых широтах. Из пытливого мыслителя Маркс был превращен в наместника абсолютной истины: если все периоды в истории общества «подравнять» по одним и тем же образцам, то от великолепного оркестра науки останется один барабан.

Особое место в периодизации занимает понятие «эпоха». Эпоха – это целостное представление о мире, окружавшем человека, о тенденциях его времени. Употребление этого термина связано с определенным качественным состоянием во времени. В переводе с греческого «эпоха» означает остановку. Это понятие противоположно понятию «время», которое в переводе со славянского означает движение. Грани эпох условны, подвижны, относительны. Однако приблизительность в выделении эпох не означает полной произвольности, она связана с попыткой исследователя установить реальные поворотные пункты истории, оказавшие влияние на ход того или иного процесса. В понятии «эпоха» учитывается неравномерность, асинхронность, вариантность исторического развития. В нем фокусируется динамический аспект исторического пространства и времени, связанных с деятельностью людей. Эпоха – это уровень целостности и ступень исторического развития. Понятие исторической эпохи утверждалось в контексте культуры Возрождения и Реформации. Гуманистами было предложено такое видение истории, согласно которому важнейшей вехой, отделявшей древнюю историю от новой, считалось утверждение христианства и падение Западной Римской империи.

Определенную парадоксальность понятия «эпоха» подметил российский поэт, воскликнувший: «…чем эпоха интересней для историка, тем она для современника печальней». Действительно, эпохи, которые принято именовать «переломными» или «переходными», очень часто в буквальном смысле ломали человеческие жизни и судьбы, однако тем самым привлекали внимание историков, пытавшихся осмыслить эти трагедии истории.

Важное значение для исторического труда имеет эстетическая функция периодизации. Для построения периодизации необходимо постижение закона гармонии и симметрии исторического времени. Понятие «период» предполагает наличие ритма. Красота, или эстетическая гармония, той или иной периодизации, вероятно, не может стать критерием ее истинности, но помогает избавляться от ошибок в процессе периодизирования. Даже математики не отрицают связь эстетического впечатления от какой-либо формулы с ее истинностью.

Период отражает единство прерывности и непрерывности исторического процесса. Нередко этот термин заменяется понятием «этап» и наоборот, «этап» имеет разные значения. Это может быть отдельная часть какого-либо процесса или же промежуток времени, отмеченный особо важным событием, получаемым название «этапное». Историки пользуются и довольно неопределенным понятием «момента истории». При его употреблении особенно заметно отличие исторического времени от календарного. Если в обыденной речи слово «момент» синонимично мигу или иному представлению о чем-то кратковременном, то в исторической терминологии «момент» приобретает протяженность, например, «исторический момент», «знаменательный момент», «трагический момент», «текущий момент». Эти понятия могут характеризовать события разной продолжительности, вплоть до десятилетий. Понятие «исторический момент» несет в себе пафос исторического оптимизма, будучи синонимом таких понятий, как выдающийся, великий момент, рубеж или веха истории.

Периодизацию можно рассматривать как необходимый инструмент исторического познания. В историографическом анализе наиболее эффективно использование периодизации по методологии истории. Различие методологических подходов весьма наглядно при любой попытке реконструкции историографического процесса. Этот критерий был осмыслен еще П.Н. Милюковым в книге «Главные течения русской исторической мысли». Однако и ныне в дипломных работах наших студентов предпочтение отдается наиболее привычному хронологическому критерию. А ведь периодизация – это не только средство исторического объяснения. Иногда она может стать целью. Так, изменив периодизацию, можно преодолеть схематичные представления или устаревшие традиции.

Историческая мысль охотно оперирует и такими понятиями, как «век веры» или «век разума», где понятие века не равно столетию. Часто упоминают о «долгом XIX веке», относя начало его к французской революции 1789 года, а конец – к 1914 году. Некоторые авторы продлевают XIX век чуть ли не до 1920 года. Так, в одной из монографий по германской истории Ноябрьская революция оценивается как «последняя из европейских революций “долгого XIX века”, устранившая абсолютистские атавизмы в политической структуре сложившегося индустриального общества». Не только историки, но и обычные люди знают, что отличие одного десятилетия от другого, или «лицо века», – это реальное явление. Люди, ощущавшие себя зачинателями столетия, не похожи на тех, кому пришлось подводить его итоги. Когда мы оперируем такими понятиями, как «смутное время», «время Перикла» или «наше время», время утрачивает научную точность, утопает в многообразии эмпирических определений, но обретает заметные качественные характеристики.

Условность периодизации хорошо видна на примере использования очень распространенного термина «средневековье», хотя определенное смысловое содержание это понятие имеет только применительно к европейской истории. О «новой истории» применительно к народам и странам Азии и Африки можно говорить главным образом лишь в том смысле, что возвышение европейской цивилизации было связано с колониальной экспансией в эти страны. Условность периодизации порождает дискуссии, несинхронность «подключения» разных стран к новым феноменам мировой истории служит показателем неравномерности исторического развития.

Истории известны многократные, но бесплодные попытки повлиять на необратимость исторического времени. Не только отдельные люди, но и целые эпохи «прославились» мистификацией прошлого. Эпидемии изготовления фальшивок возникали из корыстных побуждений пересмотра прошлого, из стремления видеть его не таким, каким оно было, а таким, каким оно должно было быть с точки зрения мистификаторов. Некоторые авторы рассматривают историческое время как чистую длительность, где ничто не ограничено и не изолировано, но все сливается. Немецкий историк Э. Трёльч полагал, что хронологическое деление исторических событий – это чрезвычайно грубое средство ориентации, которое чуждо их внутреннему делению и темпу. Французский историк Анри Сэ настаивал на субъективности и произвольности любой периодизации, так как история не знает резких граней и все в ней перемешано.

Одна из функций исторического времени заключается в обеспечении преемственности исторического развития. При изучении роли исторического времени в механизмах преемственности человеческой истории и культуры возникают специфические проблемы, связанные, в частности, с исследованием такого элемента в структуре исторического времени, как поколение. По словам П.Н. Милюкова, «каждое новое поколение сваливается с небес и каждое сызнова открывает свою Америку». Действительно, каждое поколение воспринимает и интерпретирует прошлое на базе тех концепций, тех ценностей, того мировоззрения, которые определяют его отношение к окружающему миру. Американский историк К. Беккер, будучи специалистом в области изучения ментальности эпох американской и французской революций, считал, что каждое поколение рождает своих собственных историков. Французский историк Ф. Фюре полагал, что, пока историки эмоционально зависят от революции, она продолжается. Политики начинают революции, а заканчивают их историки. Историческое время между началом и концом революций необычайно по интенсивности и неопределенно по длительности. Если начало революционного взрыва локализуется в памяти современного ему поколения, то конец революции обычно расплывается во времени, вызывая ожесточенную полемику среди историков разных поколений.

В традиционных обществах смена поколений мало что меняла. Но с ускорением исторического процесса возраст пришел на смену статусу. А. Токвиль был убежден в том, что в демократических нациях каждое поколение – это новый народ. Одним из первых осознал историческое значение смены поколений О. Конт. Его размышления по этому поводу подтолкнули Дж.Ст. Милля провозгласить, что исторические перемены надо измерять интервалами в одно поколение. Испанский философ Х. Ортега-и-Гассет внес существенное уточнение в понимание феномена поколения. По его мнению, поколение и, соответственно, «облик жизни меняется каждые пятнадцать лет». Конечно, предложенный им «метод поколений» не позволяет учитывать конфликты внутри поколения, но его значимость определяется возможностью уяснить человеческое содержание истории. Определяя поколение как «общность сосуществующих в одном кругу сверстников», Ортега подчеркивал сходство жизненного опыта людей одного поколения. В отношениях между поколениями он усматривал своего рода полемику одного с другим. В конфликтах поколений Ортега видел не аномалию, а норму жизни, признавая также, что каждая новая генерация людей вбирала в себя культуру прошлых поколений. Установив пятнадцатилетний ритм смены поколений, Ортега полагал, что история творится «избранными меньшинствами». Идеи, выдвинутые элитой, в следующих поколениях становятся верованиями.

Самым слабым местом «метода поколений» является тот бесспорный факт, что дети рождаются беспрерывно, поэтому подразделение людей на поколения весьма условно. Однако это возражение не снимает очевидности сходства чувств и взглядов у людей, имеющих общий жизненный опыт. В какой-то степени периодизация по поколениям возвращает к старой периодизации по отдельным выдающимся личностям, с той разницей, что вместо королей и полководцев на первый план выступают деятели культуры. Ортега говорит о поколениях Декарта, Гоббса, Галилея и т.д. Ученых одного поколения представить можно, труднее представить себе крестьян «поколения Декарта». К одному поколению принадлежали Карл I и Кромвель, Екатерина II и Радищев, об идейной общности которых говорить затруднительно. Американские политологи вдобавок к распрос-траненным в Европе концепциям «потерянного поколения», выделяют «молчаливое поколение» 50-х годов XX века и «шумное поколение» 60-х годов. Ортега не соглашался с тем, что враждебность взглядов внутри поколения обесценивает его метод. По его мнению, реакционер и революционер XIX века гораздо ближе друг к другу, чем любой из них к любому человеку XX века.

По выражению К. Мангейма, представители одного поколения занимают общее место в историческом измерении социального процесса. Как и Ортега, он отводит политической жизни одного поколения примерно тридцать лет. «Каждое поколение, став политически совершеннолетним, тратит первые пятнадцать лет на то, что бросает вызов поколению, которое уже имеет власть и защищает ее. Затем это новое поколение само приходит к власти на пятнадцать лет, после чего его политическая активность слабеет, а новое подросшее поколение претендует на роль преемника».

На взгляд Шлезингера, при смене поколений очень важен элемент повторяемости. В течение жизни любого поколения происходят события, влияющие на динамику политического самосознания. Поколение, стоящее у власти, подпитывает взглядами и идеями то поколение, что идет ему на смену. Однако каждое новое поколение, придя к власти, склонно отвергать труды поколения, которое оно сместило, и возрождать собственные юношеские идеалы тридцатилетней давности. При этом нет никакой арифметической неизбежности в последовательной смене поколений. Конечно, поколение – это весьма приблизительное понятие для академической науки, скорее, это не категория, а метафора. Приблизительны и поколенческие циклы. Так, в России они часто прерывались стихийными войнами и революциями.

Поскольку история состоит из этапов и периодов, всегда существовал соблазн чересчур изолировать один исторический период от другого. Естественно, каждый исторический период самостоятелен и самодостаточен, поэтому заслуживает специального анализа, в ходе которого данный период необходимо точнейшим образом противопоставить предыдущему и последующему. Многим скачкам истории предшествовали десятки, а иногда и сотни лет непрерывного и на первый взгляд едва заметного развития. В советской исторической науке преобладало такое противопоставление этапов истории, которое доходило до абсурда. Буквально после каждой новой директивы съезда КПСС или Пленума ЦК КПСС историки были готовы начать новое времяисчисление. Механизмы преемственности исторического развития исследовались недостаточно – в учебниках истории историческое время разорвано на клочки. Методологическое осмысление исторического процесса предполагает пристальное изучение того, как в нем сочетались прерывистость и преемственность.

Люди не могут изменить течение и направление календарного времени. Однако деятельность людей изменяет ценность единицы исторического времени, так как одинаковые интервалы астрономического времени по-разному насыщены социальными явлениями и действиями. Так, XX век в историческом времени – это не просто век, следующий за XIX веком, а время, имеющее качественную наполняемость, – век войн и революций, век освоения космоса, век великих тревог и великих надежд. Исторические часы показывают не цифры и числа, а эпохи и стадии в развитии социальных и духовных процессов. Время не только фиксирует длительность, последовательность, скорость, ритм, направление общественных процессов, но и является реальным ограничителем социального бытия, обусловливающим его непрерывность.

Коренное изменение представлений об историческом времени связано, безусловно, с достижениями школы «Анналов». До Броделя восприятие времени в исторической науке было упрощенным и однозначным. Историки нанизывали факты на шкалу календарного времени. На смену представлению о времени как бессознательной длительности пришло представление об историческом времени, о разнообразных временных ритмах, присущих разным реальностям. Категория «историческое время» вобрала в себя целый комплекс знаний, в снятом виде отражающих прошлое и настоящее. Введя понятие длительности в историческую науку, Бродель с его помощью определил и сам предмет истории: история является диалектикой длительности. Через нее и благодаря ей история есть учение о социальном прошлом и настоящем. Согласно Броделю, историк не может игнорировать время, поскольку оно липнет к его мысли, как земля к лопате садовника. Каждый человек одновременно живет и в кратком, и в длительном времени. В полном согласии с тезисом о том, что у каждой новой мысли есть только миг торжества, идеи Броделя очень быстро стали «общим местом», растворились в историческом знании.

В связи со структурированием исторического времени особую роль в нем приобретает событие. Важной функцией значимого, эпохального события становится демаркация исторических периодов, разрыв исторического времени, перерыв постепенности. Когда историк описывает, анализирует, сравнивает, объясняет, он выходит за пределы своего повествования, разрывает время истории, пренебрегает его непрерывностью. Иначе говоря, историк не воспринимает время в его хронологической непрерывности, а использует в качестве средства исторического наблюдения.

Французский социолог Жорж Гурвич писал о неизбежном расхождении между исторической действительностью и тем, что спроектировано историками. Предсказывание прошлого он назвал великим соблазном исторической науки. Гуревич полагал, что не следует путать время и ритм: ритм связан со временем, но время независимо от ритма и может обойтись без него.

Современный российский автор В.И. Пантин – активный сторонник циклически-волнового подхода к истории. Он исходит из того, что конец предшествующего цикла всегда является началом нового, при этом прошлая эпоха не исчезает, не уходит полностью в «никуда», она продолжает жить в новой эпохе в виде ее культуры и технологии, в виде сознания людей и сделанного ими выбора. Волнообразность экономического, политического и культурного развития дает ключ к объяснению тех критических точек, которыми так богата человеческая история, позволяет понять глубинные силы, приводящие к взлету и краху империй, дает возможность увидеть за всеми историческими поворотами и катаклизмами постоянное обновление форм и постепенное усложнение человека и общества.

Интерес к проблеме исторического времени – это интерес человека к самому себе: своей жизни, судьбе и личности. Природа по отношению к времени беззаботна и расточительна. Человеку же время «отмерено», поэтому большинство людей живет по секундной стрелке, сегодняшними заботами. Живя мудростью дня, мы редко замечаем движение стрелки на больших исторических часах. Наука же не может игнорировать различий между тысячелетней мудростью Библии и месячной мудростью «толстого» столичного журнала, между мудростью ежедневной газеты и вековой мудростью творений Шекспира или Л. Толстого.

Понятие исторического и социального времени у некоторых авторов совпадает, другие же видят между ними существенную разницу, например, выделяют три разновидности социального времени: время индивида, время поколения и время истории. В таком случае историческое время предстает не единственной, но самой глубокой и развитой стороной социального времени. В историческом процессе индивиды, поколения, человеческие коллективы не просто объединены и соединены временем, но, составляя в этом единстве нечто целое, выступают как новое качество, как высшая форма бытия социальной материи.

Политологи и политические философы разрабатывают категорию политического времени. Они видят его пульсацию в маленьких политических кружках и на многотысячных митингах, анализируют его свободу, подлинность и уникальность как своеобразную судьбу культуры. Войны, революции и диктатуры в таком анализе выступают символами драматической насыщенности циклического времени политическими событиями. Вопрос о взаимосвязи политического и социокультурного времени связан с вопросом о том, насколько тот или иной политический процесс детерминирован культурой. Социокультурное время отражает ритмы коллективных действий каждой цивилизации, политическое время отражает ритмы политической жизни.

Точки отсчета при измерении социокультурного и политического времени в каждой цивилизации зависят от национальных традиций и обычаев. Таков, например, ритм продолжительности ярмарок, определивший длительность недели в той или иной цивилизации: восемь дней в раннем Риме, десять – в древнем Китае, семь – в иудейско-христианской традиции, пять или шесть – в отдельных районах Африки и Центральной Америки. Если вектор социокультурного времени складывается из социокультурных ориентаций всех слоев и групп общества, то вектор политического времени зависит преимущественно от поколения, господствующего на политической сцене. Направление политического времени может не совпадать с социокультурной традицией. Линейное время провоцирует политиков возможностью его «ускорения». Чтобы привлечь массы, политики используют миф «ускоренного времени». Так рождались утопии «великих скачков» Мао Цзедуна и Хрущева. Любые попытки перевести стрелки политических часов вперед заканчивались либо катастрофой, либо затяжным кризисом и откатом назад. Так было в Турции при Абдул Хамиде II, так было в Китае в период между Мао и Дэн Сяопином, так происходит сейчас в России.

В философской, социологической и исторической мысли часто встречается деление истории на три периода, этапа, стадии или ступени. Такие схемы предлагали Дж. Вико, И. Кант, Гегель, О. Конт и др. Эта привязанность к трем периодам не связана с символикой чисел, как это можно было бы предположить, а скорее отражает лишь последовательность смены прошлого, настоящего и будущего. Таким образом, обращение к триаде вызвано не субъективными устремлениями мыслителя, а диалектикой самой жизни. Некоторые авторы, впрочем, предлагают иные схемы. Так, китайский политолог Янь Цзяци выдвинул теорию четырех стадий: так называемого «картофельного общества», состоящего из самообеспечивающихся изолированных друг от друга единиц; «пирамидального общества», управляемого сверху донизу; правового общества с развитыми горизонтальными связями и высокоорганизованного общества будущего. Если пользоваться данной схемой, то место России и Китая на втором уровне: образ «вертикали власти» - разновидность пирамиды.

Что касается практического применения некоторых разработок по проблеме исторического времени, то целесообразно было бы увеличить число издаваемых справочников, содержащих синхронистические таблицы по истории. Их явно не хватает отечественной системе исторического образования. Тираж имеющихся справочников невелик, поэтому потребности преподавателей, студентов, краеведов, работников музеев, архивов, библиотек далеки от удовлетворения.

Все мы привыкли к обычным фактам - в сутках 24 часа, месяц насчитывает 30 дней, в году их 365. Механические и электронные часы - наша повседневная реальность, и сложно сегодня представить себе, что может быть по-другому. Как жили люди до того, как были изобретены современные часы? Какие способы исчисления времени существуют у других народов? С ответами на эти вопросы мы познакомимся ниже.

В древности существовали различные способы определять время. Солнечные часы помогали ориентироваться по тени, которую отбрасывало Солнце, перемещаясь в течение дня по небосводу. Они включали в себя шест (гномон), отбрасывающий тень, и циферблат с отметками, по которому двигалась тень. Сам принцип действия часов подразумевает их полную зависимость от Солнца, так что ночью или в пасмурную погоду этими часами было пользоваться невозможно. У разных народов древности, таких как Египет, Рим, Китай, Греция, Индия существовали свои разновидности солнечных часов, которые различались по конструкции.

Водяные часы представляли собой сосуд цилиндрической формы, из которого истекала по каплям вода. Время определялось по количеству истекшей воды. Такие часы были распространены в Египте, Вавилоне, Риме. Однако существовала и другая разновидность водяных часов, которая была распространена в странах Азии - плавающий сосуд наполнялся водой, которая поступала через небольшое отверстие.

Песочные часы всем нам знакомы. Они существовали и до нашей эры, в средние века их разработка была усовершенствована. Для точности часов большое значение имело качество песка и равномерность его сыпучести, он изготавливался специально. Использовался мелкий порошок черного мрамора, а также песок из свинцовой и цинковой пыли, предварительно проходивший обработку, и другие виды песка.

Время определяли также и с помощью огня. Огненные часы были в древности очень распространены, особенно в домах. Существовали разные типы таких часов - свечные, фитильные, лампадные. В Китае, где, как считается, огненные часы появились впервые, была распространена разновидность, состоявшая из основы, сделанной из горючего материала (в виде спирали или палочки), и прикрепленных к ней металлических шариков. При сгорании определенного промежутка основы шарики падали, таким образом отбивая время.

В Европе популярностью пользовались свечные часы, которые позволяли определять время по количеству сгоревшего воска. Эта разновидность была особенно распространена в монастырях и церквях.

Можно упомянуть и о таком способе определения времени в древности, как ориентирование по звездам. В Древнем Египте существовали звездные карты, по которым египетские наблюдатели при использовании пассажного инструмента ориентировались в ночном времени.

Следует отметить, что в древнем Египте также существовало деление дня и ночи на 12 часов, однако часы были неодинаковой длины. Летом дневные часы были длиннее, ночные короче, зимой же наоборот. Месяц по египетскому календарю состоял из 30 дней, год насчитывал 3 сезона по 4 месяца каждый. Для египтян Нил служил основой жизни, и сезоны были тесно связаны с событиями вокруг этой реки: время разлива реки (ахет), время выхода земли из-под воды и начала земледелия (перет) и время низкой воды (шему).
Новый год египтяне праздновали в сентябре, с появлением на небе звезды Сириус.

В Древнем Риме год насчитывал всего 10 месяцев (304 дня). Начало года приходилось на март. В дальнейшем римский календарь подвергся изменениям - Юлием Цезарем был установлен календарный год из двенадцати месяцев, начало которого было определено на 1 января, поскольку в этот день римские консулы вступали в должность и начинался новый хозяйственный цикл. Этот календарь получил название юлианского. Названия месяцев, которые привычны нам с детства - январь, февраль, март и т.д. - пришли к нам из Рима.

В наше время в большинстве стран отсчет времени ведется от Рождества Христова и принят григорианский календарь. Однако существуют и иные варианты отсчета времени. К примеру, в Израиле летосчисление ведется от сотворения мира, которое датируется на 3761 г. до н.э. согласно положениям иудаизма. Год в иудейском календаре бывает 3-х видов - правильный, состоящий из 354 дней, достаточный, насчитывающий 355 дней, и недостаточный, состоящий из 353 дней. В високосный год прибавляется один дополнительный месяц.

Всем известен китайский календарь, в котором каждый год посвящен определенному животному. Сначала в Китае придерживались именно его, однако со становлением коммунизма в этой стране произошел переход на григорианский календарь. Восточный календарь используется в Китае и сегодня для определения дат праздников, например, Праздника весны, который есть китайский Новый год, и Праздника середины осени. Новый год в Китае - переменный праздник и приходится на "День первого новолуния", которое находится в промежутке между 21 января и 21 февраля.

На сегодняшний день существуют и другие примеры систем отсчета времени, отражающие видение мира и традиции создавших их народов.